Вот все снова на местах. Вот снова солнце светит. Солнце светит, да не радует его холодный свет.… Пропали падающие бомбы, растворились в бездонном океане прошлого летящие пули, провалились в тень прошедшего люди, бесследно исчезла и загадочная посылка.
Вирал с самого начала не верил, что подобное случившемуся с ним везение возможно. Когда ему подвернулась странная работа, он был как раз в самой темной стороне полосы невезения и потому не принять подозрительное предложение не мог. Невезло Алану всегда и постоянно, но в тот период фортуна не просто повернулась к нему неприличным местом, но и стала удаляться все дальше и дальше. Алана по прозвищу «Вирал» серьезно кинули. Кинули простым и проверенным способом, буквально обчистив путешественника с немалым опытом, тем самым оставив большую дыру в его самолюбии и кошельке. Денег и так почти не было, а тут ещё и «посчастливилось» встретить очередных мошенников. Крышки, служащие на пустоши деньгами, парень потерял, находясь в очень пустынных местах, и потому ждать помощи не приходилось. Еды у Вирала оставалось лишь на день, и он тогда стал двигаться по пустоши, пытаясь вспомнить, где находится ближайшее цивилизованное поселение. Память же наотрез отказывалась выдать нужную информацию, что привело к очевидному, но не логичному, выбору – идти наобум. К сожалению, небольшое количество консервов, несколько коробок шоколада и бутылка очищенной питьевой воды вскоре были переварены желудком брошенного всем светом Алана Сэнда. Места те были просто ужасные. Нет, вы конечно правы, не ужасных мест на пустоши не бывает в принципе, но в данной местности был настоящий ад. Огромная равнина, где оказался Вирал волею судьбы, была названа «Гиблой Сахарой». Названа была так одним караванщиком, который купил у мародера довоенную книгу, повествующей об особенностях пустыни Сахары. Караванщик увидел сходства – огромные перепады температур, никакой растительности, за исключением неких растений, которые любили протыкать все живое длинными шипами, периодические пыльные бури и никакой цивилизации в пределах нескольких десятков километров - и незамедлительно окрестил сие поле Сахарой. Гиблой эта часть пустошей была названа именно потому, что являлась частью пустошей. Такое определение можно дать любому месту в Америке, после того как двести лет назад атомные бомбы сравняли температуру воздуха на поверхности Земли с температурой воздуха в аду. Гиблые места – так говорят о любом поселении, ущелье или чем-либо ещё, впервые проходя мимо этого объекта. В «Гиблую Сахару» почти не заходят животные, так как воды тут почти нет, да и вообще почти ничего нет. Возможно, тот факт, что ни одно из опасных существ не заходит в те места, куда занесло Алана был ему на руку. Тем не мене зубастый парень так не считал. Он был твердо уверен, что готов сейчас съесть когтя смерти, и готов даже победить его ради того, чтобы употребить его в пищу в жареном, вареном или сыром виде. Вирала бесил постоянный голод, жажда, слабость и бездействие. Казалось, что даже пистолет стонет от безысходности и отсутствия возможности использовать вложенную в него мощь, нагружая своим весом Вирала и тем самым показывая свою изнуренность. Патроны в обоймах тоже как будто сами силились вырваться из ствола, настичь свою цель, исполнить свое предназначение. Только нож сохранял городе молчание, все время лежа в руке парня и вероятно понимая, что в случае опасности первым будет использован именно он. Но вот что по-настоящему молило бога о возможности своего использования, так это зубы. Зубы, созданные, чтобы прокусывать артерии любым существам. Зубы, данные в дар Алану племенем. Зубы, что спасли ему жизнь не один десяток раз. Зубы, что оборвали не одну жизненную нить.
Так шел Вирал не менее трех дней. Шел без передышки, зная, что помощи в таком месте ждать нельзя. Лицо его сначала побледнело, а затем приняло странный желтоватый оттенок, будто стараясь слиться с тускло-желтого цвета пылью пустоши. Кожа покрылась странным налетом, стала сухой. В горле всегда сохранялось ощущение недостатка влаги. Веки парня все время силились сомкнуться, заставить Вирала сдаться, упасть на песок и затем очнуться в аду.… Но нельзя, никак нельзя сдаваться. Пока есть силы, пока лежит в стволе один патрон и пока лезвие ножа не стерто, нельзя терять веру в победу. Пусть твои противники пустошь, твой собственный организм и даже само время, которые совместными усилиями пытаются тебя стереть с лица земли, надо помнить, что ты – человек. Центр мира и всей вселенной. Высшее существо. Духовное существо. Не сдастся Вирал, он просто не допускает такой возможности. Таща на себе все свое оружие и твердо веря, что у него ещё будет нужда им воспользоваться, отважно сражаясь со всяким сомнением в своей душе, он медленно шел по пустыне. Но леди фортуна не любит не признающих нужды в её существовании. Виралу она не дает ничего, а лишь наоборот, силиться забрать у него последние силы. Так наказывает хитрая и ветреная удача отвергающих себя. Очень трудно все время идти и видеть вдалеке пыльную пустоту. Трудно спать на открытой местности. Трудно дышать пуском. Таким образом, время и пустошь сильно ухудшали состояние Алана Сэнда день за днем. На четвертый день исчезли голод и страх, появились слабость и предчувствие скорой смерти. «Какая ирония – человек с фамилией «песчаный» умрет в песках, человек с прозвищем «ищущий несуществующее в пустоте» падет в поисках помощи в самом пустынном месте, какое только можно себе представить» - иронизировал Вирал, криво ухмыляясь. Он уже равнодушно принимал факт своей смерти. Он уже знал, что она неизбежна. Даже пылкий разум Алана перестал сопротивляться печальным мыслям, но он по прежнему, возможно даже по привычке, прогонял любую мысль о том, чтобы просто сдаться, выбрать легкий путь..
Да, Спасение пришло, хотя его не ждали. Группа наемников с достаточным количеством снаряжения и запасов, каким-то образом оказалась в этой пустыне. Гиблой пустыне. Вирал упал без сил, едва дойдя до их лагеря. Неизвестно какие мысли относительно картины падения больного и слабого человека в одежде из коричневой старой ткани возникли у наемников, но идея пристрелить Алана и даровать ему быструю смерть не родилась ни в чьей умной голове. Все знают – каждый каждому в «Гиблой Сахаре» брат, и эти люди не собирались изменять данному правилу. Вирал раньше не верил, что она настолько опасна. Он судил так – когти смерти толпами не ходят и радскорпионы стадами не пасутся – значит безопасно. Истинная опасность в пустоте, да не знал этого бравый и зубастый выходец исчезнувшего племени. Будь рядом с ним кто-либо из мудрецов его племени, его, вероятно, вразумили бы. Хотя будь сейчас его племя живо, Вирала бы тут вообще не было. Что до советов окружающих относительно «Гиблой Сахары» - Вирал им просто не верил. Алан считал, что все рассказы об ужасах пустыни просто выдумки зевак из поселений или караванщиков, которые коротают долгие походы, придумывая интересные истории, чтобы потом рассказывать покупателям. Наемники оказали Виралу необходимую помощь и вскоре он очнулся. Пострадавшего накормили и напоили, что показалось странным Алану. Чрезмерная щедрость не предвещает ничего хорошего. Впрочем, Сэнд скоро выбросил это из головы и стал пользоваться внезапным низошедшим благом, жадно поглощая данное ему количество пищи и воды. Он жив, все-таки жив. И фортуна открыла свое лико. Или нет?
Не верит Алан в чудеса. Три сотни крышек за экспорт хорошо вооруженного отряда… Не бывает такого. Это даже не логично. Платить мужчине с автоматом, пистолетом, ножом и острыми зубами за присоединение к каравану только на один рейс. Что за бред вообще? Зубы их что ли заставили думать, что не простой он, Вирал о Хиро ти Арье. Конечно, зубки Вирала всегда заставляют людей думать, что он боец с опытом, но они также имеют волшебное свойство вызывать у людей враждебное к себе и своему хозяину отношение. После недолгих расспросов все вопросы получили исчерпывающие ответы. Отряду сему нужна была любая помощь, так как он перевозит нечто важное и неизбежно подвергнется атаке. Атака предстояла сильная, а груз был очень важным. Что из себя представлет груз конечно не сказали.
Отряд шел недолго. Через десять дней после вступления Алана в таинственный отряд, что было для него единственным выходом из губительной ситуации, произошла долгожданная атака. Впрочем, шанса её отразить никому не дали. Вся численность отряда оказалась бесполезной против простой и гениальной тактики. Атакующие не были глупы. Не нашлось умельцев, желающих просто выбежать в открытое поле и уничтожить весь отряд разом. Не нашлось глупцов-романтиков, предлагающих какие-то невероятные планы и приводящих их в исполнение. Нашлись лишь умные и расчетливые, профессиональные убийцы. Не было ни стрельбы, ни засад. Хотя в некотором роде засада была. Отряд шел по пустыне. Шел организовано, глядя по сторонам. Все было прекрасно. Вирал на минуту отвлекся и стал созерцать выглянувшие из-за темных облаков небеса. Затем голубое, даже больше похожее на белое, небо и скрывавшие его облака затянуло черным дымом. Едкий запах ударил в нос. Ветер заставил ткань одежды Алана взлететь по направлению своего движения. Жар обнял все тело зазевавшегося парня. Вирал повернулся и увидел огонь. Лишь огонь. Ни отряда, ни припасов. Только огонь. Внезапно он услышал чей-то крик, вырывающийся из самой груди, будто из души. Крик страха за чужую жизнь: «Сверху!». Подняв глаза Алан увидел в небесах черный движущийся объект, оставляющий за собой тонкую полосу черного дыма. Вирал незамедлительно повернулся и побежал «куда глаза глядят». Ещё не было времени думать о том, есть ли это обещанное нападение, и что вообще происходит. Нужно было бежать. Заткнуть разум подальше и полагаться на мышцы. На мышцы и на волю, которые есть единственное, что может спасти уже несколько раз почти утерянную жизнь Вирала. Ничтожный звук стука ботинок о покрытую песком землю был затомлен звуком взрыва. Взрыв остался позади, но он точно не был последним. Вирал решил, что единственный шанс выжить – спрятаться где либо. Единственным укрытием могла служить воронка, созданная первым снарядом, так что решение было лишь одно – спрятаться в воронке и молиться. Молиться единственной богине – фортуне. Молить её показать ещё лишь раз свои глаза, молить дать ещё один шанс. Так Вирал и сделал. После недолгой пробежки оноказался в воронке. Чуть только парень достиг воронки, сзади грянуло, и все исчезло. Исчезли чьи-то стоны, потерялись где-то в прошлом языки пламени и спасительная воронка…
Вот снова солнце светит, но не радует нас его тусклый свет. Весь в ранах Вирал поднялся на ноги. Перед ним расстилалась пустошь. Несколько воронок от взрывов и пустота. Неподалеку лежало нечто, что с трудом можно назвать человеческими останками. Алан обыскал останки, следуя одному из законов выживания – видишь труп – обери и поблагодари. Почти ничего из имущества наемников не уцелело. Удалось найти около 500 крышек в одном из карманов улетевшей в сторону во время бомбардировки кожаной куртки. А солнце все так и светит Виралу в лицо. Нагло и беспощадно, не внемля никаким просьбам. Без сострадания желает сжечь всю его кожу, а затем с огромным удовольствием ускорять процесс гниения его трупа. Виралу это не нравилось, но как уже было сказано, солнце не внемлет просьбам.
И вот снова впереди пустота, а позади ничто. Под ногами песок, а над головой месиво из облаков и ослепительного бесцветного света. Да, убийца был умен. Засел где-то с минометом и в три выстрела убрал весь отряд, снова обрекая Алана Сэнда, известного как Вирал о Хиро ти Арье, на одинокие скитания по «Гиблой Сахаре», на скитания по этому природному солярию, на голодную смерть в песках. Да, по расчетам убийцы любой, кто переживет взрывы, умрет в пустыне. Пустыня найдет изощренный способ прикончить счастливца. Точно найдет. Только Вирала даже в шутку счастливцем назвать очень трудно. Тот, кто не желает полагаться на леди фортуну никогда не получит её благословения, но и не будет зависеть от сего благословения. Вирал шел и улыбался. К черту фортуну. Он запомнил конечную точку прибытия отряда, ныне похороненного взрывами в песках, когда смотрел на карту у командира отряда. К черту фортуну, не одна она может подать спасительную нить. Выход из лабиринта можно найти и самому. Но выйдешь ты один. А солнце все-таки светит, но не радует тот свет.